В конце правления Императрицы Екатерины Второй к Петербургскому двору пригла-сили двух сестер-принцесс Саксен-Кобург-Готского дома, дабы выбрать невесту Великому Князю Константину Павловичу. Выбор пал на совсем еще молоденькую (она родилась в сентябре 1781 года) Юлианну-Генриетту-Ульрику, получившую во св. крещении имя Анны Феодоровны. Венчание состоялось 12 февраля 1796 года. Стремление Великой Княгини к скромной и уединенной жизни обратило на себя внимание общества. В оде, написанной по случаю бракосочетания, об Анне Федоровне говорилось: Умеет души привлекать, От злобы правду защищать. Она премудрость почитает, Ее в поступках соблюдает. Горда - но честностью одной. Любезна - внутренней красой. Любя, не знает чтить притворства, Умеет слабость извинять, Пример к добру собой казать, Ея советы в огорченьи Целят томимый дух в мученьи, Ея сильна с разсудком речь Отчаянье души пресечь. В беседах весела, прелестна, Мила, чувствительна, нелестна. В 1801 году некие причины (называли и нездоровье, и неприятие придворной жизни) заставили Анну Федоровну уехать в Швейцарию, где она проживала тихо и уединенно. 20 марта 1820 года Императорским Манифестом объявлялось о расторжении брака "по внима-нию к домашнему положению Великого Князя Цесаревича в долговременном отсутствии Супруги Его, Великой Княгини Анны Федоровны, которая... по крайне разстроенному со-стоянию Ея здоровья, как до ныне к Нему не возвращалась, так и впредь по личному Ея объ-явлению, возвратиться в Россию не может". В 1857 году появилось сообщение о посещении Анны Федоровны Вел. Князем Константином Николаевичем и В.К. Марией Николаевной, а 8 августа 1860 года при Императорском дворе был наложен траур на 14 дней по случаю кон-чины Анны Федоровны. Такова официальная история жизни женщины, которая при ином стечении обстоятельств могла стать матерью наследника Российского Престола. Однако... "20 октября 1859 года, - сообщает известный историк-краевед И.И. Дубасов, - в Там-бовский Вознесенский монастырь привезли старушку лет 70-ти и сдали ее монастырскому начальству под строгий надзор. Документов при ней не было никаких. Одета она была по монашенски, в рясу с белым апостольником, и с первого же разу произвела на весь мона-стырь сильное впечатление своею почтенною наружностью, изящными манерами и сдер-жанностью в обращении, доходившею на первых порах до полного молчальничества. Весь монастырь пришел в весьма понятное волнение. Всем хотелось знать, кто эта таинственная приезжая старушка. В монастырь привезли ее под именем коллежской ассесорши Анны Ивановны Степа-новой, но этому имени никто не придавал никакого значения, считая его невольным псев-донимом приезжей... Даже власти тамбовские, губернатор и архиерей, не знали настоящего ее имени и звания. Для всех окружавших ее несомненно было только то, что она привезена под надзором полицейского чиновника из женского Кирсановского монастыря, в котором жила с 8-го сентября 1858 года; что еще раньше она содержалась в Усманском Софийском монастыре, куда ее привезли по распоряжению шефа жандармов графа Орлова в июле 1852 года, и что она носила монашескую рясу по праву, приняв схиму во время своего пребыва-ния в старом Иерусалиме. Немногие лица, пользовавшиеся ее доверием, впоследствии рассказывали, что старуш-ка Анна Ивановна Степанова была хорошо известна самым высокопоставленным лицам на-шей аристократии, как светской, так и духовной, и что некоторые из них отзывались о ней с величайшим уважением и считали ее своею благодетельницею. По разговору ее можно было догадываться, что она не русского происхождения, пото-му что по-русски говорила хотя и правильно, но с сильным немецким акцентом, и что, во-обще она была женщина очень образованная и замечательно умная, отличавшаяся разнооб-разием самых солидных знаний и обширною житейскою опытностью. Вместе с тем, она бы-ла чрезвычайно богомольна и имела на всех окружавших ее самое благодетельное нравст-венное влияние. Были такие случаи, что люди самые легкомысленные в религиозном отно-шении, поговорив с нею, нравственно перерождались и делались людьми самого строгого религиозного направления. Впрочем, с монастырскими послушницами матушка Анна была очень строга и требовательна, так что угодить ей было делом далеко не легким. Все служан-ки, прежде чем явиться к ней, должны были вымыться холодной водой, и при малейшей не-исправности или неловкости, получали от нее самые строгие выговоры, сопровождаемые весьма резкою бранью. Обстановка ее келии в тамбовском монастыре была простая, но изящная. Множество цветов на окнах, редкая опрятность пола и мебели, чистый воздух, - все это производило на посетителей, которые, конечно, бывали у нее очень редко, вследствие ее исключительного положения, весьма приятное впечатление и свидетельствовало о принадлежности хозяйки к самому лучшему обществу. Старушка Анна Ивановна проживала в Тамбове совершенно уединенно, занимаясь хо-зяйством и молитвой. Она сама стирала белье, мыла полы и готовила кушанье, причем от-личалась особенным умением печь великолепные хлебы... Некоторые любопытные собеседники иногда в разговоре спрашивали ее: "кто она та-кая?" и это, при всей ее скрытности, не только не оскорбляло ее, но даже доставляло ей ви-димое удовольствие. На подобные вопросы она обыкновенно отвечала: "я арестант". Если же кто-нибудь относился к ней с особенною почтительностью или же за что-нибудь хвалил ее и льстил ей, то она не обращала на это ни малейшего внимания. Вскоре после ее приезда в Тамбов, тамбовская игумения Евгения, сначала относившаяся к ней с особенным уважени-ем и даже страхом, распорядилась было, чтобы при полиелее монахини подходили с покло-ном и к "матушке Анне Ивановне"; но эта честь немедленно была отклонена ею: каждой мо-нахине она откланивалась низким поклоном, почти до земли. Матушка Анна прибыла в Тамбов с серым говорящим попугаем, к которому относи-лась с большою нежностью. Попугай этот жил в большой посеребренной клетке и приводил в изумление всех обитателей монастыря своею ученостью... В средствах приезжая не нуждалась и любила помогать бедным вещами и небольшими деньгами. С особенным уменьем ходила Анна Ивановна за больными и действительно помогала многим из них. Усманский аптекарь Конусевич чуть было не лишился руки и ни один док-тор не мог помочь ему. Тогда он обратился за помощью к Анне и через одного из ее друзей получил от нее пластырь, который радикально в 6 дней исцелил его руку. "Пусть только - велела она передать своему пациенту - не скупится он для бедных и дает им лекарства да-ром". Несомненно было, что матушка Анна много путешествовала и во время своих путеше-ствий успела побывать в разных европейских и азиатских странах, а также в самых отдален-ных пунктах нашего Отечества. По свидетельству одного лица, пользовавшегося особенною ее доверенностью, она 13 лет странствовала пешком по Святым местам, 8 лет прожила в Иркутске, где и управляла женским монастырем, полгода провела сиделкой в петербургской Мариинской больнице и несколько времени жила в Одессе. Как особа в полном смысле сло-ва бывалая, она была известна очень многим значительным лицам в России и за границей. Под именем иерусалимской игуменьи ее знал митрополит Филарет, а от иерусалимского ми-трополита Мелетия она получила в подарок икону, изображенную на голгофском камне..." Весной 1861 года, по указу Св.Синода, монахиню Анну в сопровождении солдат и по-лиции отправили в Пензенский Троицкий женский монастырь. Провожать старицу вышли все монахини и послушницы монастыря, больные смотрели на процессию из окон, многие плакали. На поклоны сестер обители при проезде, старица также отвечала низкими покло-нами из окон кареты. Увезли ее в самое половодье, в с.Паиме около суток она оставалась в воде (сидя в карете) и приехала в Пензу совершенно больной. Предчувствуя кончину, за три дня до смерти старица отправила одному близкому человеку телеграмму: "Простудилась - умираю". Завещание старицы Анны заключалось только в просьбе игумении Надежде сде-лать простой гроб, но внутри непременно обить его белым атласом. Кончина последовала на Пасху 1861 года. Игумения поскупилась на атлас - изготовили гроб обитый коленкором, но он не годился - и короток, и узок. Пришлось в точности исполнить желание покойной. Сре-ди имущества почившей матушки был найден наперсный крест с надписью: "Царевна Анна". Перед выездом из Тамбова своему крестнику старица послала карманные часы с такою же надписью... Похороны состоялись на другой день после кончины - 23 апреля 1861 года в Троиц-ком монастыре при большом стечении народа. На могиле ее положена была чугунная плита с надписью: "Старица Божия Анна". Личность старицы Анны до сих пор остается загадкой, но народная молва упорно счи-тала ее Великой Княгиней Анной Федоровной... (Составлено по статьям И.И.Дубасова, А.Н.Норцова, А.И.Самоцветова в вып.56 ИТУАК)
(C) 1998-2003, Центр Православной Культуры г.Тамбова (С) ТамбовЦНИТ, сектор РИТ ДО Партнеры: |