Тамбовские исповедники [1]

 

Как некогда, в древние времена, первые христиане выкупали мученические акты у римских властей для назидания и почитания святых мучеников, так и мы, в настоящее время, имеем возможность видеть такие же мученические акты в архивах нашего Отечества. Порой нет никаких больше сведений о пострадавших за Христа, кроме скудных упоминаний в разных “Делах” по поводу “контрреволюционной деятельности” тех или иных исповедников и новомученников Российских. И порой весьма сложно увидеть сквозь шелуху революционной фразеологии, сквозь стиль и штампы следственных документов высоту христианского духа в смирении исповедующего своего Спасителя. Так обстоит дело и с предлагаемым ниже описанием подвига тамбовских исповедников — православных пастырей и мирян, пострадавших только за то, что они искренно желали спасения своим душам и проповедывали Евангелие словом и делом.

В 1926 году в селе 1-е Пересыпкино ярким светильником возсияла духовная жизнь местного прихода. Случилось это во многом благодаря необычайной личности местного священника о. Петра (Осокина), который, являясь “реакционно-убежденным тихоновцем”, был в то же время смиренным молитвенником и добрым пастырем. Со всей округи к нему направлялись паломники для исповеди и причастия. Многие по молитвам батюшки получали исцеления от различных недугов. Так, широкую огласку приобрел случай, произошедший с жителем села Казьмодемьяновки Купаревым Иваном Петровичем, который “будучи одержим тяжелой болезнью, причащался священником Осокиным и ... после такого “знаменательного” причащения Купарев видел привидение бога, с ним имел разговор и от него узнал, что скоро будет “конец света”, [2]  — сообщалось в следственном деле. Предоставим и далее слово следственным документам: “С той поры в селе Казьмодемьяновке, Пересыпкинского района образовались религиозные группы “старчества” под руководством Сайганова Егора Федоровича, Коблова Семена Артемовича, Трофимова Александра Ульяновича и Купарева Трофима Тимофеевича, которые свою деятельность продолжали до момента возбуждения о них уголовного преследования, т.е. до октября месяца 1929 года, несмотря на высылку из пределов Пересыпкинского р-на самого руководителя священника Осокина.

Произведенным по сему делу расследованием установлено, что религиозные группы “старчества” в селе Казьмодемьяновка, Пересыпкинского района, Тамбовского округа, через своих руководителей Сайганова, Коблова, Трофимова и Купарева, производили агитацию против кооперирования, колхозного строительства и мероприятий советской власти. Помимо этого руководители групп в своей повседневной религиозно-фанатической работе производили следующее:

1) Сайганов Егор Федорович для более наглядного внедрения суеверия в массы, вырыл себе землянку, где по ночам устраивал моления со своими приближенными и трапезы, имея связь со священником Осокиным и Скороходовым и монахом Свиридовым, теперь высланные из Пересыпкинского р-на. Сайганов носил на себе “кирих”, “вириги” в виде железного обруча с крестами. За последнее время Сайганов в своем с/х не работал, а исключительно занимался молением в своей землянке — келее, роздал, принадлежащее ему имущество под видом тайного подношения бедным, часто отлучался из своего села неизвестно куда.

2) Коблов Семен Артемович, Трофимов Александр Ульянович и Купарев Трофим Тимофеевич, находясь в тесной связи с Сайгановым Егором Федоровичем, распространяли среди масс суеверие и агитацию против кооперирования населения, колхозного строительства и др. мероприятий, проводимых на селе. Трофимов Александр Ульянович приспособил под моленную свою старую кузницу, установил ее иконами и там ночами производит моления со своими приверженцами, а Купарев Трофим Тимофеевич в сентябре месяце 1929 года в церкви, после окончания обедни, публично сделал раскаяние во всех своих грехах перед народом, предвещая этим “конец света” и с большой энергией внедрял в массы суеверие.

3) Все вышеуказанные руководители групп отказались получать котрактационные книжки, публично заявляя, что этими самыми книжками всех втягивают в колхозы, в которые они ни за что не пойдут.

Допрошенные в качестве обвиняемых Сайганов Егор Федорович, Коблов Семен Артемович, Трофимов Александр Ульянович и Купарев Трофим Тимофеевич не признали себя виновными в агитации против мероприятий советской власти и показали, что они никогда активно не агитировали за ослабление проводимых кампаний сов. властью, что в своих моленных домах они устраивали моление только из членов своих семей без участия посторонних, а в отношении вступления с раскаянием перед народом в церкви Купарев объясняет, что он это сделал потому, что ему запала мысль раскаяться в своих грехах всенародно и тем самым унизить себя перед людьми.

На основании вышеизложенного граждане:

1) Сайганов Егор Федорович, 1896 года рождения, крестьянин села Казьма-Демьяновки, Пересыпкинского р-на, Тамб. округа ЦЧО, гражданства РСФСР, женат, на иждивении его 7 человек, зажиточный, имущества имеет: пятистенный дом, двор, ригу, амбар, сарай, лошадь, жеребенка, двух коров, 12 овец, беспартийный, малограмотный.

2) Коблов Семен Артемович, 1900 г. рождения, крестьянин с. Козьма-Демьяновки, Пересыпкинского р-на, Тамб. окр. ЦЧО, гражданства РСФСР, женат, беспартийный, малограмотный, на иждивении его находится пять человек, зажиточный, имеет имущества: пятистенный дом, двор, амбар, ригу, сарай, одну лошадь, одного жеребенка, одну корову, одну телку, 10 шт. овец.

3) Трофимов Александр Ульянович, 1875 года рождения, крестьянин с. Козьма-Демьяновки, Пересыпкинского р-на, Тамб. окр., гражданства РСФСР, беспартийный, малограмотный, женат, в семействе его 8 человек, середняк, имеет имущества: пятистенный дом, двор, ригу, землянку [3], лошадь, корову, телка, двух овец, со слов не судим.

4) Купарев Трофим Тимофеевич, 1889 г. р., крестянин с. Козьма-Демьяновки, Пересыпкинского р-на, Тамб. окр. ЦЧО. беспартийный, грамотный, женат, на иждивении своем имеет пять человек, середняк, имеет имущества: дом крытый железом, двор, амбар крытый железом, ригу, одну корову, 5 овец, три ягненка, одного телка. За невыполнение хлебозагатовок был судим оштрафован 1450 руб.

Обвиняются в том, что они с 1926 года и по октябрь месяц 1929 г. занимались агитацией среди населения в целях ослабления мероприятий сов. власти, проводя это через организованные ими религиозные группы, в которых распространяли суеверие в разных видах и изображениях, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 Уголовного Кодекса РСФСР, а потому — Постановили:

Настоящее дело направить ПП ОГПУ по ЦЧО для внесудебного разбора, перечислив с сего числа арестованных, содержащихся под стражй в Тамб. ИТД.

Сост. 3 февраля 1930 г. г. Тамбов

П/Уполн. 1-й группы Иванников.

Согл. Ст. Уполн. 1 группы Зеленский.

Утвержд. Нач. Тамбокротд. ОГПУ и ОО 10-й К/Д Виксон.” [4]

Вскоре Сайганов Егор Федорович, Коблов Семен Артемович, Трофимов Александр Ульянович и Купарев Трофим Тимофеевич были осуждены “Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ от 23/IV-30 г. к высылке в Северный край, сроком на Три года, считая срок с 14/X-29 г.” [5] Причем  далее следовала “просьба”: “с первым  отходящим этапом направить в распоряжение ПП ОГПУ Север. края г. Архангельск” [6].

Почти аналогичное дело 1930-го года связано со священником села Татаново отцом Петром (Софийским). Обвинительное заключение гласило:

“2 декабря 1929 г. ОГПУ стало известно, что священник с. Татаново Софийский Петр Иванович систематически ведет агитацию против Советской Власти и ВКП(б).

Священник Софийский лишен права голоса по хлебозаготовкам, является последователем реакционной Тихоновщины [...] группировал вокруг себя местное кулачество: Ефремова, Незнанова, Кузина, Кочергина, учителя Бабанина, бывших эсеров Дубравина и Ацарышева. Подкулачников, религиозных крестьян и священников окружающих сел: Тулиновки, Полковой Слободки, Горелое, Куксово. Для этой цели на квартире Софийского собирались тайные собрание. Антисоветскую агитацию и как служитель церкви, использовал ее как трибуну для агитации и частных бесед с отдельными лицами. 24.11.29. в квартире Софийского было устроено собрание кулаков Незнанова, Кочергина и др., где распивались спиртные напитки, на вопрос зашедшего Карина Ф.С. ответил: “Мы делаем все по старому, я нового порядка не призню”. Крестьянину Ильину И.П. сказал: “Советская Власть хлебозаготовками разорило крестьян”.

В 1929 г. в период весенних и осенних хлебозаготовок и коллективизации, в разговоре с крестьянами и в церкви при чтении проповеди призывал не сдавать налог и не идти в колхозы. Про колхозы говорил, что это “дъявольская кабала для крестьянина”. В результате агитации крестьяне режут скот. Осенью текущего года на собрании граждан по внушению Софийского большинство граждан изъявили желание уплатить за него 150 пудов хлеба по хлебозаготовкам [7]. Чтение проповедей и в частных беседах с крестьянами Софийский агитировал против посещения детьми советских школ, противопоставляя и доказывая необходимость посещения церкви, старался привить религиозным женщинам Слово Божие, говорил прихожанам, чтобы они приводили детей в церковь, следуя примеру родителей Девы Марии. Пленум Татановского с/с объявил Софийского врагом революции ходатайствуя об изъятии его из села. Софийский виновным себя не признал. Хлебозаготовки проводили неправльно (говорил о.Петр — прим. сост.), Незнанов и Кочергин приходили к нему записывать брак, слова Карину говорил.

Софийский 1867 г[ода] р[ождения], 1877 ок[ончил] Дух[овную] Сем[инарию], урож[енец] с. Кулеватово Моршанского уезда, ранее был под следствием за контрреволюционную деятельность” [8].

12 января 1930 года приговорили “содержащегося в заключении Софийского П.И. осужденного постановлением ОС при коллегии ОГПУ от 26.12.29. ... к высылке в Сев. Край на 3 года” [9].

Следует сказать, что в эти тяжелейшие годы советской власти каралось всякое инакомыслие и тем более требовало мужества пастырям Церкви во всеуслышание сказать своим пасомым евангельское слово, обличающее современную неправду. За такое “слово” пострадал и священник села Курдюки о. Николай (Славин).

9 декабря 1929 года уполномоченный по хлебозаготовкам Курдюмовского Куста, Инжавинского района, Тамбовского округа Котов в своем заявлении, поданном на имя Уполномоченного Окротдела ОГПУ, сообщал, “что священник Славин Н.И. с. Курдюки, Инжавинского района, Казанской церкви, в своих проповедях высказывает о предстоящей “второй Варфоломеевской ночи”, в которой коммунисты и комсомольцы вырежут семей бывших бандитов, а также агитирует против мероприятий Соввласти.

Произведенным по настоящему делу расследованием установлено, что священник казанской церкви, с. Курдюки, Инжавинского района Тамбовского округа Славин Николай Иванович, кулак, обложен по 28 ст. Закона о с/х налоге, лишен избирательных прав, враждебно относящийся к проводимым Соввластью мероприятиям, агитирует постоянно в своих проповедях против хлебозаготовок и с/хоз. налога, возбуждает против Соввласти верующую массу, распространяет ложные слухи контрреволюционного характера, стараясь опозорить Соввласть и Партию ВКП(б).

Хлебозаготовки и с/хоз. налог считает разорением крестьянства, благодаря производимых грабежей Соввластью. Открыто проявленные контрреволюционные действия Славина Н.И. подтверждаются показанием очевидцев-свидетелей и охарактеризовываются нижеследующими фактами:

1) В мае месяце 1929 года, на пасху, в момент большого скопления верующих крестьян в церкви, что совпадало с моментом хлебозаготовительной компанией, священник Славин в своей проповеди сказал, что предстоит в ближайшее время “вторая Варфоломеевская ночь”, в каковую коммунисты и комсомольцы вырежут кулацкие и бандитские семьи;

2) В мае месяце 1929 года, в церкви, в своей проповеди Славин говорил, что Соввласть облагает тяжелым налогом крестьянство, этим она разоряет их;

3) В мае месяце с/г: “Хлебозаготовки для крестьянства являются непосильными, Соввласть делает это для того, чтобы разорить крестьянство”;

Особо характерным является то, что допрошенные в качестве свидетелей Шарапов Григорий Григорьевич, работающий по выбору церковным старостой Казанской церкви и священник той же церкви Никольский Алексей Алексеевич показывают, что они неоднократно предупреждали священника Славина Н.И. о том, чтобы он в своих проповедях не говорил “двухсмысицы” и вообще таковые прекратил, на что Славин Н.И. ответил им в грубой форме: “Не твое дело, как говорил проповеди, так и буду говорить. За мои проповеди ты отвечать не будешь”.

Причитавшиеся с Славина Н.И. налоги и сборы за 1929 год им добровольно не выполнены, за что изъято у него: дом деревянный, крытый железом, надворные постройки и сад в 100 корней (показание Славина Н.И. - л.д. 17). Благодаря агитации Славина Н.И. против выполнения населением с/х налога и хлебозаготовки, особенно отразилось в весеннюю хлебозаготовительную кампанию 1929 г. (отзыв Ответсекретаря ячейки ВКП(б) - л. д. 5 и 12).

Допрошенный по сему делу обвиняемый Славин Н.И. виновным себя не признал, при чем показал, что он в 1924 г. действительно был арестован органом ОГПУ и находился под стражи 1 1/2 месяца. Свидетели Никольский А.А. и Шарапов Г.Г. действительно предупреждали его о том, чтобы он, Славин, свои проповеди сократил и касался лишь-бы вероучения (л. д. 17). На основании изложенного, принимая во внимание, что состав преступления за обвиняемым, как материалом, так и свидетельскими показаниями - установлен и считая следствие по данному делу законченным и обвинение священнику Славину Н.И. доказанным, - нахожу:

Что священник Славин Николай Иванович, 1872 г. рождения, происходит из духовных с. Курдюки, Инжавинского района, Тамбовского округа, проживает там же, женат - на иждивении жена, Клавдия Алексеевна и дочь Зинаида. Русский, подданства РСФСР, кулак, обложен по 28 ст. Закона о с/х налоге, лишен избирательных прав; имущество, состоящее из одного дома, крытого железом, надворные постройки и сад в 100 корней, - изъято за невыполнение наложенного на него в 1929 г. обязательства по с/х налогу и невывоз хлебных излишков. В 1924 г. арестовывался органом ОГПУ за антисоветскую деятельность (показание Славина Н.И. - л. д. 17, находился под стражей 1 1/2 месяца). Беспартийный, со средним образованием. Является особенно враждебно настроенным против Соввласти, использовывал церковь, как трибуну, для агитации против Партии и Соввласти, учитывая религиозные чувства верующих масс, агитировал за невыполнение сельхозналога и невывоз хлебных излишков местным крестьянством. Распространял весть о предстоящей “второй Варфоломеевской ночи”, где якобы коммунисты и комсомольцы вырежут кулацкие и бандитские семейства. Эта весть настолько сильно повлияла на присутствующую в церкви верующую массу, что последняя стала кричать слезно и говорить вслух: “Батюшка, спаси нас” (л. д. 7 и на обороте). В своих проповедях Славин Н.И. особенно агитировал против проводимых Соввластью ударных кампаний, т.е. совершил преступление, предусмотренное ст. 58 п. 10 Уг. Код. РСФСР, а потому

ПОСТАНОВИЛ:

Дело за № 196 направить в Коллегию ПП ОГПУ по ЦЧО для внесудебного разбора, перечислив с сего числа арестованного, содержащегося в Тамбовском ИТД - Славина Николая Ивановича за ПП ОГПУ по ЦЧО.

Обвинительное заключение составил Уполномоченный Тамокротдела ОГПУ тов. Слицан Б.Я.

Справка: Обвиняемый Славин Н.И. содержится под стражей в Тамбовском ИТД с 28 ноября 1929 г.

Вещественных доказательств по делу не имеется.

9 дек. 1929 г.

г. Тамбов.

Уполномоченный ОО ОГПУ Слицан” [10].

12 января 1930 года приговорили “содержащегося в заключении Славина Николая Ивановича, осужденного постановлением особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 26/XII-29 г. к высылке в Северный Край сроком на три года, считая срок высылки с 28/XI-29 г., просьба с первым отходящим этапом направить в распоряжение ПП ОГПУ Северного Края - гор. Архангельск” [11].

Надо отметить, что проводимая коллективизация, т.е. создание колхозов, была отчасти направлена и на подрыв религиозности в крестьянах, т.к. уничтожала исконные устои крестьянского быта. Это признавали сами представители власти, не раз заявляя в своих документах об укорененности религии в жизненном укладе русского крестьянства. Подрывая сложившийся уклад, предполагалось ослабить и веру в народе. Оттого-то многие православные крестьяне и не хотели вступать в колхозы, что, естественно, рассматривалось советской властью как проявление контрреволюции и жестоко, в свою очередь, подавлялось репрессиями.

В архиве сохранились следующие цифры о пострадавших за 1929 год:

“О делах по 58/8 ст. УК (тер. акты).

Привлечено: кулаков - 138; середняков - 68; бедняков - 18; прочих (попов, торговцев) - 12.

Привлечено к уголовной ответственности 24 чел.

Расстреляны 12 чел.

В концлагерь 25 чел.

По 58/9 ст.УК

Привлечено: кулаков - 7; прочих - 3.

Лишено свободы - 2 чел.

По 58/10 ст.УК (контрреволюционная агитация): кулаков - 133; середняков - 24; бедняков - 2, прочих (попы, торговцы) - 70.

Лишено свободы - 40.

В концлагерь - 95.

Сумма конфискованного имущества не учтена.

Секр. Окрпрокурора Подсекибердина” [12].

Порой в следственных документах нельзя понять, где ложь, а где правда и следует только констатировать факты. Так, в обвинительном заключении по наблюдению за делом Касимовского говорится, что “в с. 2-я Гавриловка гражданин Касимовский Кирилл Васильевич систематически ведет антисоветскую агитацию. Он лишен права голоса как бывший стражник с 1910 по 1917 г. С целью подрыва советской власти группировал вокруг себя местный антисоветский элемент.  Группа граждан состоит из местного попа Архангельского, диакона Кузнецова, бывшего стражника Платонова, бывшего жандарма Судоргина Ивана, с которыми он часто собирался на квартире и устраивал пьянство. В марте с/г , пьянствуя с диаконом Кузнецовым, сказал: “раньше я так масленницу справлял”. Диакон на это ответил: “придет время и мы дождемся своего праздника” [13]. Неизвестно, действительно ли “устраивал пьянство” Кирилл Васильевич Касимовский, группируя “вокруг себя местный антисоветский элемент”. Ясно только одно, что вряд-ли именно за это его приговорили “к высылке в Сев. Край с 26.11.29. сроком на 3 года с первым этапом...” [14].

Такой же “сложный” случай, где очернить пытались именно обвиняемую сторону, произошел со священником Петром (Новоспасских). Обвинительное заключение гласило, что “28 сентября 1929 г. в с. Короваино Инжавинской волости священнику Новоспасских Петру Павловичу было предложено явиться в с/с по вопросу передачи церковной сторожки под школу.

Но он сразу не пошел. Вечером после церковной службы, будучи выпившим, совместно с псаломщиком Сафроновым Василием Леонтиевичем пошли искать члена с/с Богданова и председателя СельККОВ Эктова. Найдя дом Эктова, они стали стучать в дверь. На стук отозвалась хозяйка дома Шевцова, ей сказали: “Окройте мы милиция, потайные агенты”. Она не открыла. На стук вышел Эктов и открыл дверь. Новоспасских и Сафронов стали его душить, порвав нижнюю рубашку. На шум вышли соседи и все прекратилось.

Новоспасских и Сафронов виновными себя не признали. Новоспасских показывал, что Эктова не бил, а он ругал и бил его, а Сафронов, что в драке участия не принимал. Назвались “милиция” шутя.

Новоспасских питал злобу на Эктова Н.А. за производство у него описи имущества. Новоспасских П.П. 1890 г/р. сын дьячка с. Турмасово Козловского округа, окончил Духовную Семинарию, жена и пять детей, имеет пол. дома и корову.

Сафронов В.Л. 1885 г/р., крестьянин с. Перевлес Пронского уезда, образование низшее, псаломщик-регент, жена, трое детей, имеет дом” [15]. Как о. Петр, так и Василий Леонтиевич Сафронов были приговорены 1 января 1930 года “к заключению в концлагерь на 5 лет ... в г. Котлас” [16].

Нередки были случаи, когда своих пастырей активно защищали прихожане села, осаждая местные сельсоветы. Так, в 1928 году, “в с. Кутли Пичаевского района группа зажиточных: Торопцев О.Д., Тюзяев Т.И., Зобнин А.В., поп Ястребцев П.Ф., бывший жандарм Насонов Н.С. отказались от выполнения наложенных на них хлебозаготовок, причем поп Ястребцев 29 мая с/г на религиозный праздник закрыл церковь и не стал производить службу. Его знакомая монашка Рублева П.Т. и жена кулака Торопцева старались сагитировать публику, говоря что церковь закрыта коммунистами. После Рублева пошла по селу с листом против закрытия церкви и освобождения Ястребцева от хлебозаготовок. Часов в 6 вечера собралось человек 200 женщин и ввалилось в с/с, требуя чтобы открыли церковь и с попа сняли хлебозаготовки.

Факт антисоветской группы попа Ястребцева установлен, все лица, входящие в нее арестованы” [17].

Похожий случай произошел и в селе Оржевка. Предоставим в очередной раз слово документу:

“1 июля 1929 г.

ПП ОГПУ по ЦЧО г. Воронеж. Совершенно Секретно. Серия "К".

В дополнение почт-телеграммы от 29 июня 1929 г. по делу массового выступления в с. Оржевка Кирсановского района сообщаем. Поп с. Оржевка Лавров Евгений Николаевич воспользовавшись темнотой и религиозным фанатизмом своего прихода, состоящего из населения сел Салдатчина, Масловка и Паника через своих приверженцев монашек Неучеву Анастасию Петровну, Неучеву Софью Антоновну и псаломщика Никольского Павла Петровича за две недели до 27 июня распустил слух среди населения, что за невывоз наложеного на него 500 п. хлеба будет арестован и церковь закроют. Он предупредил прихожан в момент ареста колокольным звоном. Вечером 26 июня Лавров получил вызов в с/с к уполномоченному РИК об объяснении задержания. Он не явился. Через Неучевых и крестьянок Митяеву Василису Лукьяновну, Простоквашину Марию Ефимовну путем подворного оповещения известил прихожан о том, что ввиду его ареста 27-го утром будет прощальное богослужение. Утром 27-го Лавров велел звонарю и сторожу Неучеву произвести 10 звонов. Означенный метод звона являлся условным сигналом. Во время службы среди прихожан распространился слух, что в с. Паника недопустили арест попа. После Лаврова спросили правда ли что его арестовывают. Он подтвердил. По окончании часть народа провожала батюшку до дома с криком “не дадим нашего батюшку”, часть пошла к с/с. Толпа с о. Лавровым была встречена избачем Хромовым и членом с/с Поповым. Утверждению Попова, что слухи ложны толпа не поверила, а Лавров объяснять отказался. Таким образом введенная в заблуждение толпа, состоящая в основном из женщин, еще больше взбудоражилась. Хромов предупредил Лаврова, чтобы он в с/с не ходил. Лавров с мешком сухарей за плечами, следуя впереди толпы, рядом с кулаком Юдаевым И.В., направился в с/с. В с/с уполномоченный РИК Сухоручкин предложил Лаврову уйти и увести толпу. Лавров отказался. Ему пригрозили, что применят силу. Он незаметно ушел домой. Толпа женщин и часть мужчин достигла 700 человек. Окружили с/с. Требовали освободить попа под руководством Неучевой С.А., Мажаровой Е.И., Простоквашиной М.Е., Прусаковой П.Р., Яковлевой М.Н. кричали: “долой Советскую власть, да здравствует свобода”, “долой хлебозаготовки”, “пытались учинить расправу”. Кулак Юдаев, зажиточный Рябов П.И., Лысов Н.И. подстрекали к расправе, Яковлева, порезав руку, подняла ее вверх и закричала “нас режут комсомольцы ножами”. Призывала к расправе с комсомольцем Кирилловым — он охранял вход в с/с и телефонная. Связь с городом была прервана на 15 мин. толпой (накинули на провода проволоку). Толпа, узнав, что из города выехал отряд милиции, покинула с/с. Арестованы: поп Лавров (по 2 ч. ст. 58 10 УК), псаломщик Никольский, Рябов, Лысов, кулак Юдаев. По ст.17 ч.1 ст.58-10 — монашки Неучевы А.П. и С.А. Крестьянки Яковлева М.Н., Можарова Е.Е., Простоквашина, Прусакова П.Р., Митяева.

Зам. нач. ОО ОГПУ Шапочкин” [18].

В селе Скачиха аналогичные “страсти” разгорелись вокруг с/с по поводу притеснений и ареста священника Константина (Золотницкого). “Свидетель” Кривенцов Андрей Никитич (34 года, уполномоченный рика по хлебозаготовкам, чл. ВКП(б), рабочий г. Кирсанова, госмельница № 143) 3 июля 1929 года по этому поводу показывал:

“На священника Золотницкого наложил Скачихинский с/советом 140 п. коих он не вывез. Он (Кривенцов) пришел в дом Золотницкого описал имущество (был наложен штраф 1400 р.) и предложил выселиться из дома. Золотницкий имеет значительную популярность среди верующих. Он поселился с семьей в ограде церкви на открытом воздухе. Золотницкому несли хлеб, пшено и другие продукты и предлагали домашние пироги, кои он, Золотницкий, принимал с соответствующим “благословением”, сея тем самым среди темных крестьянских масс вражду и недовольство к представителям власти [...] утром 28/VI, видя, что священник Золотницкий совершенно не принимает мер к подысканию себе квартиры [...] я принял меры к подысканию квартиры попу. Через 3 дня сестра жены Золотницкого, ходившая на богомолье в Оржевку, принесла весть, что местные верующие освободили из под ареста своего священника. Дом на торгах крестьяне покупать отказались даже за самую малую цену. И даже когда предложили воспользоваться им бесплатно тем, кто не имеет дома (например, Базарев Илларион Потапович), заявили, что его необходимо возвратить попу. Дом передали трудовой коммуне “Трудовик”. 2/VII они стали его разбирать. При этом пришла попадья и десять человек женщин, сочувствовавшие ей. Сад вокруг церкви передали с/с. За 4 дня в нем были поломаны деревья и ограда (его передали в ведение пионеров). В этом уполномоченный обвинил священника. Относительно сада Золотницкий объяснения дать отказался. Затем (Кривенцов — прим. сост.) уехал в д. Нахаловку по хлебозаготовкам. Вернулся в 6 ч. 30 м. вечера и обнаружил у с/с толпу женщин в 300 человек, требующих вернуть священника (он находился в с/с - прим. сост.). Он обещал им вывести Золотницкого и спросить у него. На вопрос арестован ли он, Золотницкий ничего не ответил и вернулся в с/с. Священника отпустили. Вызвал сек. ячейки и снова позвали священника. Народ опять собрался. Задержали 20 человек” [19].

Сам о. Константин на допросе 5 июля 1929 года показывал:

“В конце мая 1929 г. было назначено к вывозу излишних хлебов 40 п. Сразу не мог, не имея такового количества, на следующий день вывез 11 п. (6 п. муки и 5 ржи).

Спустя 1-2 дня за невывоз 29 п. у меня описали имущество. В первой части дня изъяли личное имущество: фисгармонию и стенные часы, дней через 7 железную кровать. 27 июня объявили, чтобы я в 2 часа освободил дом. Через 3-4 ч. очистил, но т.к. в такой короткий срок не мог найти квартиру, я остановился около церковной ограды, но т.к. было рано 4 ч. вечера, ко мне стали подходить, чтобы не создать мнения что беседую с ними отошел к дому и вернулся к 6 ч. вечера. В этот день никто не приносил подаяния. 28 июня мать Ксения из Луговки принесла чулки, другие молочную кашу, хлеба около 4 ф. В 6 ч. вечера перешел на квартиру в дом Рыбова. О том, что нужно сдать 140 п. не знал. 2 июля в 19 ч. председатель с/с и уполномоченный вызвали меня в с/с и спросили почему непорядки в саду. За это отвечал церковный староста Кривенцов: “Вы участвуете в церковном совете, поэтому мы отправим вас в рик и там разберутся”. Я просил подождать. Спустя 2 ч. меня, церковного старосту, арендатора сада и 9 человек из Хилкова позвал в кухню с/с Кривенцов и объявил, что мы арестованы и попросил последовать в подвал кухни, где мы провели 3 ч., т.к. было душно мы без разрешения выходили в кухню с/с. Через 1 ч. Кривенцов попросил меня показаться бабам, я вышел, с 20 человек женщин и 20-30 в отдалении. Я их просил успокоиться, и сказал, что в Воскресение служба будет. Но они требовали моего освобождения. Я пошел в канцелярию с/с.

Через 2 мин. Кривенцов велел идти мне домой. Через 1 ч. за мной пришел участковый милиционер и велел идти в с/с. Там сек. яч. Серягин велел мне спуститься в подвал, где я провел 3 ч. Агитацию среди населения я не проводил. Никому не жаловался, что у меня отобрали имущество, т.к. хорошо знаю, что это будет напрасно” [20].

Отец Константин (1897 г. р.), уроженец с. 2-й Гавриловки, сын священника. Отец его 25 лет прослужил священником в с. 1 и 2 Гавриловки. В конце 1921 г. сын также стал священником в с. Рошковке Бондарского района. В 1924 г. священником в с. Мордвиновка, а в 1927 г. перешел в Скачиху. В предъявленном ему обвинении виновным себя не признал. 27 апреля 1930 года была выдана справка, что о. Константин “по ст. 58 (10) УК по постановлению коллегии ОГПУ в феврале месяце 1930 г. выслан из пределов ЦЧО в Сев. Край сроком на 10 лет”.[21] Причем женщины не пострадали.

Следующие аналогичные события разыгрались в с. Сядемка.

5 июля 1929 г. в ПП ОГПУ по ЦЧО сообщалось:

“29 июня в с. Сядемка Заметчинского района к с/с собралось 400 чел. женщин, которые с криком и бросаньем камней целый день лезли в с/с. Причина: уполномоченный по хлебозаготовкам Пушкарев для личной беседы вызвал в с/с местное духовенство — священников: Реморова И.Н., Сладкопевцева В.Я., диакона Влахоритинова П.И. и псаломщика Тупикина А.Г. За отсутсвием их, послали к ним комиссию из крестьян Шилина В.И., Силкина В.А., Шабалкина И.Я., Васюнина С.И. для отобрания имущества за невыполнение хлебозагатовок. Комиссия с большими скандалами забрали имущество у семей духовенства. По дороге к с/с на крики членов семей собралось 50 женщин, которые подняли крик: а через 20 мин. их было уже 400 человек. Они врывались в здание с/с, требуя возвратить имущество. На требованияе уйти, полетели кирпичи, причинив легкое ранение комсомольцу Шибалкину и члену с/с Силкину.

Активные участники: середнячка Евдокия Евполкина, середнячка Лошкарева Акулина Ивановна, жена кулака-маслобойщика Широкова А.П., монашка Шилина Мария Ивановна и др. Подозреваемая в бросании кирпичей середнячка Клепкова по кличке “Конарка”. Следствие не велось. Духовенство и кулачество участие не принимали. Имущество разделили: Пушкарев взял тулуп за 15 р. (а стоит 70 р.), гитару, скрипку, комод. Якушев — председатель с/с шубу. Такое поведение местных советских работников вызывает резкое недовольство крестьянства” [22].

18-19 января 1930 г.:

“Из приговора.

Выездная сессия Тамбовского окружного суда, председатель Марченко, народные заседатели Челушкин и Солдатова. В с. Сядемка Заметченского района.

Обвинение Сладкопевцева Василия Яковлевича, 63 года, священник с. Сядемка; Рымарева (Ремарова?) Игоря Николоевича, 22 года, сын священника, священник с. Сядемка с 1927 г., окончил школу 2-й степени, 1924 г. служил счетоводом. Першина Анна Алексеевна, 55 лет, монашка с малого возраста, имеет избу в с.Сядемка. Чубрин Яков Дмитриевич, 44 г., за невыполнение хлебозаготовок лишен имущества, бывший лесопромышленник и владелец ветряной мельницы.

Ламеев Василий Иванович, 60 лет, член церковного совета, бедняк. Широкова Анна Петровна,45 л., имущество изъято, замужем, имела маслобойку.

В с. Сядемка из 3 тыс. человек 1600 человек неграмотны. Имеется 2 священника, 2 псаломщика, 60 монашек и лишенцев ок.100 человек [...] все проводимые кампании проводились не без влияния попов, задерживались хлебозаготовки, с. Сядемка отказалось от коллективизации.                Сладкопевцев и Ремаров 29 июня 1929 г., используя момент, когда у них изъяли имущество за хлебозаготовки, возбудили массу населения... Женщины 400 чел. освободили их имущество из под ареста. Вечером совещались с Ремаровым, Сладкопевцевым и псаломщиком, хотя они называли это разговорм на религиозную тему. В квартире Сладкопевцева оказалось ряд лозунгов, написанных гвоздем и углями на стенах и на полу, угрожающего характера [23]. Ремаров, находясь в с/с, заявил председателю протест, что нет свободы слова и печати. В последнем слове на суде Сладкопевцев, а в особенности Ремаров, использовали время для внушения верующим религиозных предрассудков. Чубрин всячески возбуждал толпу против Советской власти, используя религиозные предрассудки [...] угрожал председателю с/с [...] угрожал работникам СККОВ, которым передали его мельницу [...] намеревался выбить комсомольцев за облажение его хлебным налогом.

Першина и Широкова возбуждали толпу к требованию освободить попов, Широкова отнесла записку председателю с/с о неаресте Сладкопевцева. Ломеев возбуждал толпу к освобождению попов. Суд находит, что он может быть перевоспитан. В настоящее время есть признаки его исправления под влиянием его сына, одного из активных крестьян села.

Сладкопевцев В.Я., Рымарева И.Н., Чубрина Я.Д  расстрелять.

Першина А.А. строгая изоляция 7 лет с конфискацией имущества.

Широкову А.П. строгая изоляция 5 лет без конфискации имущества, т. к. такового нет.

Ломееву 6 мес. принудительных работ.

Широкову и Першину дополнительная мера ссылка сроком на 5 лет” [24].

20 марта 1930 г. последовало определение Кассационной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР (председатель Гаймес, члены Миничев и Сорокин), где говорилось: “Ввиду того, что в деяниях осужденных отсутствуют признаки контрреволюционной агитации, Чубрину лишение свободы со строгой изоляцией 5 лет с ссылкой в отдаленные места на 5 лет, Ремарову и Сладкопевцеву ссылку в отдаленные места на 5 лет, Широкову и Першину лишению свободы на 2 года, с последствиями по приговору. Ломееву оставить в силу избранной судом меру социальной защиты” [25].

Таковы документальные сведения исповедничества новейшего времени, за которыми стоит подлинный христианский подвиг новомученников. Неизвестно как сложился в дальнейшем их крестный путь. Мы знаем только, что в 30-е годы, попавших в лагеря уже не освобождали, а “накидывали” срок за сроком, так что многие просто не выдерживали лагерного режима и умирали, а иных и расстреливали. Само нахождение в этих лагерях было мученичеством. Да и могло ли быть иначе для этих людей, которые не подклонились Ваалу в годину лютых гонений и смело взошли на свою Голгофу, дабы спасти безсмертную душу. Здесь представлены только несколько разных по своей типологии “Дел”, а сколько было таких “Дел” по всей Руси и сколько теперь новых молитвенников на Небе, взывающих ко Христу: “Господи, спаси и помилуй верных чад Твоих и Отечество наше земное”!